ОДИН ДЕНЬ ИВАНА ДЕНИСОВИЧА

Подобно тому как в фильме "Калина красная" Шукшин возвращался с зоны, по просёлочной дороге идёт Иван Денисович. Это человек лет шестидесяти. На нём: телогрейка, прохудившиеся кирзочи, за спиной котомка. Музыка псевдонародная, типа "Издалека долга, течёт река Волга". ИВАН ДЕНИСОВИЧ подходит и обнимает берёзки.

ИВАН. Вот они, мои красавицы! Узнали своего Ивана Денисовича? Спрятались от меня? Соскучились небось? (Достаёт из-за голенища сапога огромный перочинный нож, целует берёзку. Смена плана: Иван Денисович со спины. Он идёт дальше по дороге, камера поворачивается к берёзе, где крупно нацарапано: "ПУТИН - наш президент!", чуть пониже: "Децл - лох!")

ГОЛОС ЗА КАДРОМ: Один день Ивана Денисовича шел за два для всех окружающих и за три для тех, кто пытался из этого окружения выйти.

Вся семья на улице завтракает.

МАТЬ. Мама, тебе ещё колбасы отрезать?
СЫН. Семь раз отмерь...
МАТЬ. (Давая подзатыльник Сыну) Не напоминай лучше! Слава Богу, пока его дача закрыта, как будто дышится легче...
СЫН. (Глотает ртом воздух, как будто вдруг задыхается)
ОТЕЦ. Да уж, дал Бог соседа! Хоть дачу продавай!
СЫН. ... и один раз отрежь!
ОТЕЦ. (Давая подзатыльник) То ли дело Мишка-алкаш был...
МАТЬ. Он алкашом по твоей милости стал!
БАБКА. Вместе ж его дачу пропивали... А Иван Денисович - человек солидный. Всего вторую неделю как дачу купил, а уже в председатели садового общества выбился!
МАТЬ. Да задолбал потому что всех - вот и выбился!
СЫН. Зато он теперь кому хочет воду отключает... А кто провинился - тому электричество.
БАБКА. Так на то он и председатель, чтобы его уважали!
МАТЬ. Так не круглые же сутки его уважать!..

Ивана Денисовича несколько раз подряд Бочарик (в образе Военного) выбрасывает из двери, куда он каждый раз невозмутимо возвращается и входит. В последний раз выбегает какой-то разъярённый человек и, показав Иван Денисовичу рукой куда-то вдаль, ясно артикулирует "Пошёл на ХУЙ!" Иван Денисович отвешивает земной поклон с широко-амплитудным жестом руки и после того, как хозяин возвращается в дом, тоже входит следом за ним.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ. Нельзя сказать, что Иван Денисович был человеком тяжелым или нудным. Скорее, он был человеком выносливым и терпеливым.

Иван Денисович, после секундного размышления, кому-то указывает брод через реку. Человек входит в реку и начинает барахтаться и тонуть, прося о помощи.
Всё это на ускоренке. Лицо Ивана Денисовича, назидательно жестикулирующего указательным пальцем. Титр "Не зная брода..." ИВАН ДЕНИСОВИЧ снимает с себя сапоги, как бы собираясь спасать утопающего, затем одевает кроссовки утопающего и, отвесив земной поклон, уходит. Потом возвращается, забирает и свои сапоги. Назидательно грозя пальцем, что-то объясняет кругам на воде. Титр "... не суйся в воду!"

ГОЛОС ЗА КАДРОМ. Наружно выражалось это в том, что Иван Денисович договаривал до конца хорошо известные всем поговорки и прописные истины.

Опять семья за завтраком.

БАБКА. А мне, Иван Денисович, даже чем-то понравился...
ОТЕЦ. Понятно - чем! Квартирка у него трёхкомнатная в центре! Да и сам он уже не жилец...
БАБКА. Вот именно - не жилец! Он теперь целиком её хозяин! Сам сказал.
ОТЕЦ. Во как?! Вот ведь старый жук!
БАБКА. Я вам не жук! Я женского рода!
СЫН. Жук женского рода - это жучка. (Вариант: жужелица)
ОТЕЦ. Помолчи, навозник. Слышь, Тань, завидный жених, а? А у нас как раз Клара Захаровна на выдане!
СЫН. (Поёт) А бабушка созрела! А бабушка созрела...
МАТЬ. Чего-чего?!
СЫН. Это песня такая Земфиры: (напевает) Никто её не ждёт, не хочет её тела, а бабушка созрела...
ОТЕЦ. Гы-гы! Созрела как вишни в саду у дяди Вани! Гы-гы!
СЫН. Не! Там-то про секс песня, а не про вишню!
МАТЬ. Ну, вот что - оставьте бабушку в покое! За Ивана Денисовича я маму не отдам! Будь у него хоть свой дом на Красной площади!
СЫН. Как у Ленина! С видом на ГУМ! Гы-гы...

ИВАН ДЕНИСОВИЧ, встретив на дороге девушку с полным ведром воды, трижды её целует, пользуясь тем, что у неё заняты руки. Затем спрашивает жестами разрешения испить водицы и, отхлебнув из ведра и поставив ведро на землю, картинно отвешивает земной поклон с размашистой амплитудой руки. В результате чего опрокидывает ведро на землю и вода разливается.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ. Возрождение Руси Иван Денисович видел в неукоснительном соблюдении старорусских традиций, знакомых ему по научно-популярному фильму "Домострой". (Вариант: "Вежливость на Руси")

Опять семья. Сын с трудом прыгает через скакалку, чуть поодаль.

ОТЕЦ. Тань, ну если вдуматься, чего я такого бредового сказал-то?
БАБКА. Да!
МАТЬ. Серёж, если вдуматься, то вообще, всё, что ты говоришь - полный бред!
БАБКА. Да!
МАТЬ. Даже, если отвлечься от абсурдности самой идеи, как ты себе представляешь процесс сватовства?
ОТЕЦ. Ну, как обычно - приезжает Иван Денисович...
МАТЬ. (Дикий ужас, пополам с брезгливостью, отмахиваясь руками) Ой! Ой! Что ты?!Тьфу-тьфу-тьфу! (Стучит по дереву)
ОТЕЦ. Ну, да... Вообще-то... тьфу-тьфу-тьфу! (Тоже стучит по дереву. Сын после плевков Отца вытирает себе лицо)
БАБКА. А что - ну заглянет на секунду по-соседски, чего тут такого?
МАТЬ. Мама! Если он ещё, хоть на секунду заглянет - я... повешусь!
ИВАН. (Из-за кадра) Здравствуйте!
СЫН. (Молча протягивает Матери скакалку, намекая на повешание) Скакалка подойдёт?
ИВАН. (перехватывая скакалку) Вот спасибо! Ну-ка держи! (протягивает один конец Сыну, они растягивают скакалку. Иван Декнисович спокойно достаёт нож и перерезает скакалку возле ручки, которую держит в своей руке) Оп-па! (вертит ручку, разглядывая, потом разочарованно) Фу ты, ну ты… я то думал каучук… А это пластик, а он - вредный! (спокойно выбрасывает ручку. Сын поднимает ручку и беспомощно пытается соединить со скакалкой) Мне, как говорится, охота… (берёт что-то со стола и начинает жевать)
БАБКА. Ой! И не говорите! Мне тоже порой уж так охота… (загадочно закатив глаза, жеманно тоже что-то берёт со стола)
ОТЕЦ. Чего?… Чего это вам "охота"?
ИВАН. (проглотив, с интонацией конца фразы) …пуще неволи! Вот какая бывает охота у русского народа! Уж если чего русский народ захотел, будь любезен - ВЫНЬ… ДА… (опять начинает жевать)
СЫН. Да всунь?
БАБКА. Да положь!
ИВАН. Правильно - да положь! (шлёпает по руке Сына, который тянется за чем-то на столе) А вынь, да всунь - это… какой-то китаец получается! Гы-гы!
БАБКА. Да, они в Китае такие шустрые… Там много народа.
ИВАН. Так вот, говорю, охота мне на кран ручку приделать, а то железо… Утром, как воду перекрываешь, аж рука мёрзнет…
ОТЕЦ. А зачем же вы её перекрываете?
ИВАН. А затем, что если её не перекрыть, то она течь будет. Трубам вред. Придёт комиссия - Что такое?!Почему трубы ржавые?! Ну-ка, Иван Денисович, держи ответ!
МАТЬ. Но ведь и поливать тоже надо…
ИВАН. Зачем? Земля-то русская! И так всё растёт.
МАТЬ. Ну, у вас же одни кактусы…
ИВАН. А кто вам мешал посадить? (вытирая рот) Эх! Хороша редисочка! (рассовывает несколько овощей по карманам) Ну, как говорится, спасибо этому дому… Хотя нет, ещё не спасибо. Дай-ка сюда. (берёт у Сына остаток скакалки со втрой ручкой, отрезает ручку, заглядывает внутрь) Нет… Тоже пластик. (выбрасывает) Помнишь, Звездунов, как народ говорит: семь раз отмерь...

С этими словами Иван Денисович прикладывается к банке с квасом минуты на три, затем икнув изрекает с ликом Кассандры:

ИВАН. И... один... раз...
ОТЕЦ. Отрежь! (не выдерживая)

Тут Иван Денисович укоризненно мотает головой, звучно проглатывает кусок, а потом, икнув, глядит на Отца ясными до идиотизма глазами

ИВАН. Что - отрежь?
ОТЕЦ. (вжимая голову в плечи, бормочет) Ну это, чего отмеряли...
ИВАН. Тц-тц-тц (цокает языком с болью и тревогой.) А ты ведь зря, Звездунов, думаешь, что народ глупее тебя. Народ таких поговорок не придумывает. Нет у русского народа поговорок из одного слова. У русского народа поговорки "Отрежь" нет. Зато у русского народа есть другая поговорка…(Иван Денисович начинает резать колбаску) Семь раз отмерь, а уж потом... (оглядывает окружающих. Все терпеливо ждут) Отрежь! Ладно, пойду к Смирновым. У них вроде на мотоцикле (показывает как рукой газ крутит) каучук видел… (отвешивает поклон и уходит)
ОТЕЦ. Вот гнида, а?! И не сделаешь ему ничего, главное!
СЫН. В гражданскую таких председателей из обрезов убивали. Нам по истории рассказывали. Сидит такой, чай пьёт, а тут в окно - (изображает) тук-тук-тук! (таинственным полушёпотом) Э-э-й…Председатель… Председатель… Пух!(выстрел и в полный голос) А-а-а! Председателя убили! Председателя убили-и-и!
ИВАН. (входя в кадр со спины Сына, ласково треплет Сына по голове) Ну, чего ты раскричался, малец? Никто меня не убил, не бойся. Я просто к Смирновым пошёл. Скоро вернусь. (Ещё раз кланяется и уходит)
БАБКА. (с восторгом) Вот мужчина! Такой - один на тысячу!
ОТЕЦ. Ну, правильно - одна такая сволочь целой тысяче жизнь испортит! Хоть дачу продавай!

ИВАН ДЕНИСОВИЧ идёт по каким-то грядкам и вдруг видит огородное чучело на котором висит табличка "ЭТО ИВАН ДЕНИСОВИЧ! ОН ДУРАК!" Иван Денисович, злобно прищурившись, осматривается по сторонам.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ. Иван Денисович любил народ. Однако народ платил ему чёрной неблагодарностью, увековечивая образ председателя в скульптурах постмодернистского направления.

На дачной доске объявлений висит листок, на котором сверху изображён российский двуглавый орёл и ниже крупно напечатано "ПОЙМАТЬ ВРЕДИТЕЛЯ! До тех пор, пока пакостник не будет выдан властям, каждая десятая дача останется без воды и электричества! Сотрудничество поощряется навозом.
Администрация дачного общества "Штурм и натиск" (бывший "Мостостроитель").
Камера отъезжает и видны сосредоточенные спины людей, читающих объявление.

За кадром звучит весёлый немецкий марш. Можно вставить кадры из кинохроники, где люди слушают объявление войны по репрдукторам на столбах.

Полумрак в комнате Звездуновых. На столе горит свеча, сделанная из гильзы. (либо просто вставленная в гильзу). Отец, пригорюнившись, напевает "Бьётся в тесной печурке огонь". Мать и Сын что-то сосредоточенно пишут.

СЫН. А "гадский говнотоп" раздельно пишется или вместе?
ОТЕЦ. (задумчиво) Вместе с чем?
СЫН. Вместе с "паршивым лупнем".
ОТЕЦ. (задумчиво) И почему именно мы оказались десятыми?..
БАБКА. Не… Мы одиннадцатые были. А десятым были Иван Денисыч. Но он посчитал, что он-то точно пугало не делал.
СЫН. Вот гад… Пугало ему не понравилось.
МАТЬ. Андрей! Так пугало - твоя работа?
СЫН. Моя работа - учиться на 4 и на 5.
ОТЕЦ. Молодец.
СЫН. А пугало - это отдых… Для души. Пройдет усталый дачник - улыбнется тихонько в усы…
МАТЬ. Почему обязательно в усы?
ОТЕЦ. Так воды же нет! И электричества нет! Бриться нечем! Спасибо жирным кукрыниксам! (подзатыльник)
БАБКА. (поднимаясь со вздохом) Ой… Пойду пройдусь…
МАТЬ. Мам, ты куда? Ночь на дворе.
СЫН. Известно куда. Меня Денисычу сдавать.
МАТЬ. Мам, ты чо - правда, что ли?
ОТЕЦ. А чо? С нее станется! Продаст и не икнет!
БАБКА. Чо это "продаст"? Кто мне заплатит? Ракетные тайны, что ли? Просто расскажу правду, чтоб воду и свет дали… Да и Андрюшке хороший урок будет. Чо вы так испугались? Не убьет же он его.
СЫН. Это как покатит. Могу и зашибить.
МАТЬ. Мам, да ты в своем уме? Родного внука за стакан воды?
БАБКА. Хо! Да я во время войны за булку хлеба… Ну ладно, пора мне.
МАТЬ. Сергей, ну ты хоть скажи! Твой же сын!
ОТЕЦ. А, знаешь что, Таня, пусть идёт. (заговорщически подмигивая Матери и Сыну) Идите, Клара Захаровна, выполняйте свой гражданский долг!
МАТЬ. (пытается что-то сказать, но Отец не дает, нарочито подмигивая и налагая печать перстом на уста сахарные)

Бабка уходит.

ОТЕЦ. Идите-идите!
МАТЬ. Андрюша, не бойся! Мама тебя в обиду не даст!
ОТЕЦ. (с хохотком) Да, мама не даст. Мама вообще в последнее время редко… Ты зачем чучело сделал?
СЫН. Ну надо же было как-то бороться! Я хотел, чтоб как армия трясогузки!
ОТЕЦ. Мда… Если ты гузкой тряхнёшь - мало не покажется. Бороться, сына надо! Но с хитростью.
СЫН. А с председателем?
ОТЕЦ. Ну да, с председателем, но с хитростью! Я вот чо придумал. (подманивает жестами заговорщиков к себе. Затемнение.)

Бабка беседует с Иваном, пргогуливаясь. За кадром идет голос. Иван Денисович шлепает Бабку по попе, она реагирут с негодованием, он показывает ей убитого комара. Идут дальше. Бабка с размаху лупит ему в лобешник. На руке у бабки нет убитого комара. Улыбка сходит с лица Денисыча. Мы видим, что на лбу у него огромная раздавленная стрекоза. Бабка, кокетливо хохоча, снимает ее и показывает председателю. Прогулка продолжается.

ГОЛОС. В обращении с женщинами Иван Денисович следовал простому принципу: Или сразу - или чуть погодя. Свою природную робость Иван Денисович умело прятал, а мужицкое хамство умело показывал. Четыре предыдущих брака научили председателя одному: четыре - это максимум.

ИВАН. Четыре это максимум. А если хорошо себя ведешь, могут и через два года выпустить. Или там амнистия…
БАБКА. Ой, Иван Денисович, и откуда вы столько про тюрьму знаете?
ИВАН. Потому что, как говорит великий и мудрый русский народ, от тюрьмы и от сумы не зарекайся! (нравоучительно подняв палец)
БАБКА. Да… Я вот зарекалась в свое время, вот и живем теперь как в тюрьме. В темноте и без воды…
ИВАН. Зато в сухости! Гы-гы-гы! Попки становятся все здоровее! (опять шлепает по заднице)

Семейный совет продолжается.

МАТЬ. А я-то, глупая, подумала, что ты и правда любимого сына выдать хочешь!
ОТЕЦ. Вот всегда ты так, Танюха! Недооцениваешь ты меня! А я…
СЫН. Да, классно, папа ты придумал всё!
ОТЕЦ. То-то! Значит так. Завтра, когда Денисыч зайдет и спросит: "Так значит это ваш Андрей пугало сделал?", мы все… (опять все склоняются, Отец шепотом объясняет, все смеются)
СЫН. Здорово! Вот бабушке будет урок!
ОТЕЦ. Ну вот… А ты (передразнивая) армия жирнотряски… Или вибро попы! Гы-гы-гы!

Бабка с председателем.

БАБКА. … И всё бы ничего, но вот одиночество…
ИВАН. И в тюрьме есть одиночные камеры.
БАБКА. (кокетливо) Ой, вы мужчины такие непонятливые. Вот Андрюшка наш: уж я ему говорила "Не делай чучело председателя! Не пиши на нем "Председатель дурак!""… (выжидательно смотрит на Денисыча) А он: "Нет, сделаю! И напишу!" (выжидательно смотрит на Денисыча. Тот как бы не понимает чего от него хотят. Затем догадывается, что видимо, хотят участия в беседе)
ИВАН. А он?
БАБКА. И сделал и написал!
ИВАН. (как бы всё поняв, зловеще) А-а-а-а… У нас в кооперативе такой же случай сейчас расследуем!
БАБКА. …Ой, ну до чего же все мужчины непонятливые! Я ж вам прям в лоб намекаю!

Семья за столом. Неожиданно включается свет.

ОТЕЦ. О!
СЫН. (с ухмылочкой) Продала, бабушка…
МАТЬ. Ну, она уже старенькая сына, а пожилые люди не всегда могут сдержать…
ОТЕЦ. … Подлость. Гы-гы…

Входят Бабка и Иван с крапивой.

ИВАН. Ну что? Солько веревочке не виться… (хитро оглядывает всех присутствующих) … Всё равно повесить можно. Так зхначит, это ваш Андрей пугало сделал?!

Сын вальяжно развалясь на стуле, подмигивает Отцу и Матери.

ОТЕЦ. И МАТЬ. (хором) Да, это он.
СЫН. (подскакивая со стула) Да как же это? Пап, мы ж договаривались!
ОТЕЦ. (фальшиво удивляясь) Про что это мы договаривалиь?
СЫН. Ну, бороться с хитростью, урок бабушке…
ОТЕЦ. Хе-хе… Каникулы у бабушки. Нету уроков.
СЫН. Измена!
МАТЬ. (морщась) Не надо, Андрюша… Вы уж, Иван Денисович, несильно его там…
ИВАН. Маслом… (хлещет крапивой себя по руке) А-щ! Кашу не испортишь!
БАБКА. Маслом можно только юбку можно испортить!
ИВАН. Ну… (берет сыну за ухо) Пойдем ответ держать, Андрей свет Сергеевич!
МАТЬ. (заискивая) Хорошо бы, чтоб не только свет Сергеевич, но и подача воды Сергеевич…
ИВАН. Будьте покойны!
СЫН. А я это… Я больше не буду…
ИВАН. Береги честь смолоду... Коли с детства не смог!
СЫН. (поет) Не хочется думать о смерти, поверь мне, в шестнадцать мальчишеских лет…

Уходят. Затемнение.

Сын во дворе председательской дачи копает могилу. Председатель точит топор, периодически проверяя остроту лезвия ногтем.

СЫН. (стоя по щиколотку в яме) Столько хватит?
ИВАН. (оглядываясь через плечо) Ну сам-то как думаешь? Для воробушка, может и хватит. А человек…(проверяет остроту лезвия) … Не воробушек.
СЫН. (укладываясь в ямку) Да нормально, по-моему… Только ноги чуть-чуть торчат. Куда глубже-то?

Семья за столом. Мать, раскрасневшись, прихлебывает чай с блюдца и кушает сахар кусочками. Отец с влажными после бани волосами, растирается полотенцем. Горит свет, работает телевизор.

ОТЕЦ. Вода… Это жизнь.
БАБКА. А свет - это телевизор.
МАТЬ. (периодически швыркая чаем) Серёж, я вот не поняла: а в чем хитрость-то была?
ОТЕЦ. Хитрость-то? Да, видишь, я чо-то замешкался, ситуация вышла из-под контроля… Да что ты всё: хитрость, хитрость… Вода есть, свет тоже. Чо - других тем для разговора нет, что ли?
МАТЬ. Да я так… Интересно просто.
БАБКА. Эх… Продали родную кровиночку в рабство.
ОТЕЦ. Не рабство, а трудовое воспитание. Щас председателю сортир выкопает, потом, глядишь, и за наш возьмется. Да и наивности этой его дурацкой поубавится. Нельзя же всем подряд верить! Пропадет в жизни.

Входит хмурый, сосредоточенный Сын с лопатой. Вытерев лопату пучком травы, садится за стол. Молча подвигает к себе тарелку с борщем и начинает хлебать.

МАТЬ. Кхе-кхе… Андрюша, а нам воду дали!
БАБКА. И свет!
СЫН. (степенно) Слышал.
БАБКА. Ой, чо-то я разволновалась так… Аж живот скрутило… Пойду выйду тут… (уходит)
ОТЕЦ. Ты, сына вот чего… Ты уж… А давай махнем завтра на рыбалку! А?
МАТЬ. (суетливо) И в самом деле! Вы уже тыщу лет на речке не были! Вот и сходите!
СЫН. Вы вот что. Если кто будет спрашивать - то я сёдня весь день дома был. Учился.

С улицы слышны крики: "Председателя убили!" Все смотрят на Сыну.

СЫН. На 4 и на 5. (натягивает кепку отцу на глаза, передразнивает) Хитростью, хитростью! (идет к дивану и укладывается спать)

С улицы врывается с криком селянин.

СЕЛЯНИН. Председателя!…
ОТЕЦ. Убили?
СЕЛЯНИН. А? Да нет, в сортир провалился! Вытаскивать надо!
МАТЬ. Как это он пролез в дырку-то?
СЕЛЯНИН. (жадно пья квас) Доски кто-то подпилил. И записка лежит: "Армия трясогузки снова в бою. Месть председателям и предателям".
ОТЕЦ. А куда Захаровна пошла?
МАТЬ. Туда…

С улицы слышен грохот и крик бабушки "Помогите"

СЫН. Хе-хе… Два.

КОНЕЦ

© Максим Туханин, Иван Филиппов, Дмитрий Зверьков.