ПИКОВАЯ БАБКА

Бабка и Николай на веранде.

БАБКА. Одно только скажу - алгоритм! Это если вкратце.
НИКОЛАЙ. Мне не надо вкратце. Мне по пунктам. Первое, второе, третье.
БАБКА. Это тебе в пельменной - первое, второе, третье. А здесь - алгоритм. Алгоритм - это ведь что?
НИКОЛАЙ. Вы, Клара Захаровна, пожилая женщина. Откуда в вас столько злости? Я -- простой русский офицер, а вы мне такие вопросы задаете.
БАБКА. Для офицеров объясняю. Алгоритм в действии. (Камера отъезжает, видно, что бабка с Николаем играют в карты) Это ты берешь (кладет карту), это ты берешь… (кладет еще одну) А это тебе на погоны! (кладет две "шестерки" на плечи Николая) С повышеньицем вас, товарищ офицер.

Николай беззвучно шевелит губами, произнося ругательства.

БАБКА. Чего замер! Нос к осмотру!

Николай вытягивает шею, зажмуривает глаза, Бабка берет из рук Николая карты (их много), складывает их в стопку и хлещет Николая по носу.

БАБКА. Рраз! Двас! И… (Входит Отец, уставший, весь в земле, Бабка замирает) Здрассьте, Сергей Геннадьевич.
ОТЕЦ. Виделись! Не заставляйте меня по пять раз в день вам здоровья желать! Я зашел задать короткий и важный вопрос: почему не работаем?
НИКОЛАЙ. А я как раз собирался сейчас пойти…
ОТЕЦ. Не к тебе вопрос! С повышением, кстати. (смотрит на Клару Захаровну) Почему, спрашиваю, не работаем?
БАБКА. Я свое, Сергей Геннадьевич, уже отработала… Я здоровье на стройках народного хозяйства подорвала, и…
ОТЕЦ. Хозяйство вы подорвали, а не здоровье свое лошадиное! Я спрашиваю: почему не работаем?! Мы с Татьяной почему не работаем?!
БАБКА. По… почему?
ОТЕЦ. Потому вы сараюшку с инструментом на замок закрыли! Ключ где?!
БАБКА. Так я ж говорила - потеряла я его…
ОТЕЦ. Так искать, наверно, надо, а не чужие носы сидеть, разбивать!!

Кузьмич и Митрич.

КУЗЬМИЧ. Знаешь, в детстве у меня была мечта… Запрыгнуть на товарняк да и уехать в Африку…
МИТРИЧ. Майн Рида начитался?
КУЗЬМИЧ. Какого, на фиг, Рида? Некрасова, "Кому на Руси жить хорошо!". Тут я первый раз задумался. А потом на географии сказали, что в Африке негров угнетают.
МИТРИЧ. И ты чо их, освобождать поехал? Типа, от гнета?
КУЗЬМИЧ. Какой ты примитивный, Митрич! Это ж мечта! Детская… Вот представь, выхожу я утречком из бунгало… Кругом марабу поют, павлины сушатся… Негритянки без верхней части купальника пальмовую водку мне подносят. Я выпиваю, утираю пот, и тут ко мне старейшины подходят. Я их спрашиваю: "Ну, чо, крыжовник уродился нонча?". А они говорят: "Оно конечно, барин, и крыжовник уродился, и редис". А я: "Смотрите мне, ужо. Продам я вас, новых старейшин куплю!". Вот какая мечта…
МИТРИЧ (после паузы). Не сбылась?

Отец с Матерью в огороде.

ОТЕЦ. Боюсь я, Таня, мать твоя Николая моего плохому научит.
МАТЬ. Чего?! Кто кого чему научит?
ОТЕЦ. Ну, это… Ну, Клара Захаровна. Николая, брата моего, это… плохому научит…
МАТЬ. Николая? Плохому?! Да если б чемпионат мира по плохому проводили, Николая бы туда не взяли!
ОТЕЦ. Почему?
МАТЬ. Такой весовой категории нет. Знаешь, как говорят китайцы?
ОТЕЦ. Знаю. (изображает) Лянь-цянь-юань цзи-гуань! В кино видел.
МАТЬ. Тьфу ты! Раз в жизни хотела умное сказать…
ОТЕЦ. А, раз в жизни! Тогда говори, конечно, пока не забыла.
МАТЬ. Так вот, китайцы говорят: Когда сосуд полон, в него уже ничего не добавишь. Это я про Николая.
ОТЕЦ. Мда. Ну ладно, Будем считать, что право один раз в жизни сказать что-нибудь умное ты сэкономила.

Бабка с Николаем где-то в лопухах. Они просто сидят на корточках.

НИКОЛАЙ. А чо мы делаем-то здесь?
БАБКА. Чо-чо, ключ ищем. От сараюшки.
НИКОЛАЙ (оглядываясь по сторонам). Да как он хоть выглядит?
БАБКА. Обыкновенно выглядит (достает ключ). Вот он.
НИКОЛАЙ. Дак это его Серега ищет?
БАБКА. Ну.
НИКОЛАЙ. Как все сложно на гражданке… А почему бы ему этот ключ не отдать?
БАБКА. Плохо ты еще Сергея Геннадьича знаешь!.. Он ведь, если ему ключи отдать, сразу лопату достанет.
НИКОЛАЙ. Да, это страшно.
БАБКА. Страшно не это. Страшно то, что ему вскопать два рядочка осталось. И с лопатой он минут за пятнадцать работу закончит. А когда Сергей Геннадьич заканчивает работу, он знаешь, чо делает?
НИКОЛАЙ. Чо?
БАБКА (зловещим загробным голосом). ОТДЫХАЕТ!

Мать и Отец. Отец вскапывает грядку детским совочком.

ОТЕЦ. Не, ну ей Богу, археолог я, что ли! (бросает совок, Матери) Может, замок взломать?
МАТЬ. Да ну, Сереж. Немного осталось. Глаза боятся, руки делают.
ОТЕЦ. Да ни хрена они у меня не боятся! Они не такое видели. Я один раз Клару Захаровну в бигудях видел, и ничего, живой. А тут просто инструмент нужен соответствующий. Как сказал воробей, увидев самку страуса.

Бабка с Николаем в лопухах.

НИКОЛАЙ. А сейчас, Клара Захаровна, я поступлю подло. Как офицеру мне будет стыдно, а как человеку - полезно.
БАБКА. На всякий случай предупреждаю, что буду кричать. А теперь спрашиваю: ты это о чем?
НИКОЛАЙ. А то не догадалися? Откройте мне свою тайну: как вы все время в "дурака" выигрываете? Только без этих ваших алгоритмов. А так: первое, второе, третье. Как в пельменной. А то я Сереге про ключ расскажу!
БАБКА. Вот это сейчас было подло. Ну, слушай. Первое. Втяни партнера в игру. Чтоб он прилип к ней. Как муха на кусок варенья. Ну, то есть, проиграй пару раз. Второе правило: проиграл два раза, начинай выигрывать.
НИКОЛАЙ. А как?
БАБКА. А для этого есть третье правило Клары Захаровны. Самое главное…

Сергей совочком ковыряется в земле. Появляется довольный Николай.

НИКОЛАЙ. Все ковыряешся?
ОТЕЦ. Да пошел ты!
НИКОЛАЙ. А лопатой, небось, удобнее.
ОТЕЦ (разгибаясь). У меня острое в руке.
НИКОЛАЙ. Я просто чего сказать хотел. Клара Захаровна ключи нашла.
ОТЕЦ. Когда?
НИКОЛАЙ. Да вчера еще. Просто говорить не хочет (пауза, реакция Отца). Она там, в лопухах сидит, прячется.

Николай уходит, насвистывая "Просто я работаю волшебником". Отец перехватывает совок поудобнее, направляется к лопухам.

Кузьмич, Митрич и Николай за столом играют в карты.

НИКОЛАЙ. Значит, сколько я уже раз проиграл?
КУЗЬМИЧ. Мы не на отжимания играем. Ты не разы проиграл, а рубли.
НИКОЛАЙ. Знаю, что рубли. Сколько раз?
МИТРИЧ. Ну, пять.
НИКОЛАЙ. То есть, в игру-то вы уже втянулись?
КУЗЬМИЧ (показывая на Митрича). Не знаю, как ему, мне нравится.
НИКОЛАЙ. Ну, стало быть, пора. Время "Ч" -- как говорят по-военному.
МИТРИЧ. Какое время?
НИКОЛАЙ. Ну, время выигрывать уже. Какое. Только ставочки давайте поднимем. Ты, Митрич, все свои грядки с клубникой, а ты (Кузьмичу) - две теплицы с огурцами.
КУЗЬМИЧ. Не, только не теплицы.
НИКОЛАЙ. Ты вообще играешь или нет?
КУЗЬМИЧ. Ладно, сдавай!
МИТРИЧ. Стой! (Николаю) А ты чо ставишь?
НИКОЛАЙ. Я это… (нагибается под стол, разгибается с кроссовкой в руке) Вот! Кроссовки! Импортные. Обе. (бухает кроссовку на стол)
КУЗЬМИЧ. Чего?! За две моих теплицы вот эти кроссовки?!!
НИКОЛАЙ. Да.
КУЗЬМИЧ (резко успокоившись). Ну, смотри. Ты сам предложил.

Мать на веранде. Входит довольный Отец, ставит в угол лопату.

ОТЕЦ. Всё. Шабаш. Прощай, работа, здравствуй, отдых.
МАТЬ. Все вскопал?
ОТЕЦ. Не, ну, четыре грядочки оставил. Но перед ними мне надо недельку отдохнуть. Режим намечаю такой: утром - рыбалка. Днем - гамак. Вечером, Таня, уж будь любезна. Уж я не знаю, болит у тебя голова или не болит, те у тебя дни или не те, но чтоб пиво у меня было! А Клары Захаровны не было.
МАТЬ. Ты, кстати, маму не видел?
ОТЕЦ (после паузы, с мечтательной улыбкой). Видел. Она мне ключи от сараюшки отдала… Не сразу.
МАТЬ. И где она?
ОТЕЦ. А я и не спешил.
МАТЬ. Где мама, Сергей?
ОТЕЦ. А? А… Она там, в лопухах.
МАТЬ. И что она там делает?
ОТЕЦ. Лежит.
МАТЬ. Зачем она там лежит?
ОТЕЦ. Ключи искать учится. (смотрит на Мать) Да шучу я, шучу. Она к соседям убежала… Ну, в смысле, в гости пошла.

Входит Николай в одних трусах и носках. Садится за стол, обхватывает голову руками.

НИКОЛАЙ. Ой, как стыдно-то, как стыдно!
ОТЕЦ. Тань, проверь деньги в комоде.
НИКОЛАЙ. Не надо, Таня. Не ходи, не расстраивайся. Обманула меня проклятая стару… (смотрит на Таню, осекается) пожилая женщина. Так и не научила меня в карты выигрывать!
ОТЕЦ. Так ты что же, наши деньги в карты проиграл?!
НИКОЛАЙ. Если бы только деньги! (закрывает лицо руками)
МАТЬ. Господи!
ОТЕЦ. Коля, Коль… Ты не пугай меня. Ты все еще мужчина?.. (Николай горестно кивает) То есть, я имею в виду, ты не стал там… дважды мужчиной?
НИКОЛАЙ (смотрит с непониманием, потом, наконец, понимает). Да ты чо, нет. Все еще хуже. Я живого человека в карты проиграл!
ОТЕЦ. Тьфу ты! Я думал, правда чо страшное. А женщине на старости лет даже полезны острые ощущения.
МАТЬ. Сергей. Что ты говоришь! Речь идет о моей матери!
НИКОЛАЙ. О какой еще матери? Я Серегу в карты проиграл, брата своего…

Кузьмич, Митрич и Бабка возле ограды. Издалека раздается истошный крик Отца. Потом его же приглушенные вопли: "Убью", звук бьющейся посуды, глухих ударов.

БАБКА. Это он не всегда такой. Сегодня у него просто день с утра не задался. А так он вообще мужик работящий. И копать любит. Седня, не поверите, так лопату искал!..
МИТРИЧ. А вот, Клара Захаровна, чем он, к примеру, питается.
БАБКА. Да с общего стола. (Да водкой в основном) Аппетит у него хороший.
МИТРИЧ. А ежели мы его, к примеру, одной кашей будем кормить?
КУЗЬМИЧ. Ну ты это, Митрич, кончай! Что мы, совсем рабовладельцы? Пусть его дома кормят.

Мать, Николай и Отец на веранде.

МАТЬ. Никуда он не пойдет! Что за глупости?
НИКОЛАЙ. Пойдет, Таня! Это карточный долг, долг чести. А я, вишь, еще и офицер… Для меня честь - святое.
ОТЕЦ. Да нахаркать мне на твою честь! Ну, чего они мне сделают, если я не пойду?
НИКОЛАЙ. Обычно долги бандиты вышибают. За тридцать процентов.
ОТЕЦ (смотрит на себя, оценивает наиболее дорогие места). Это как же они меня делить будут?
НИКОЛАЙ. А у них там это… транспортир есть… Да чо такого? Это не конец света. Ну, поработаешь на них, покопаешь. Я договорился. Это не целый день, с девяти до двенадцати.
ОТЕЦ. Три часа, что ли?
НИКОЛАЙ. Почему - три? Пятнадцать. Потом обед, еще четыре часа работать, и сон.

Бабка, Митрич, Кузьмич. Опять слышен крик отца. Грохот, вопли "Убью, сука" и т.д.

БАБКА. Переживает. Очень впечатлительный он.
КУЗЬМИЧ. Значит, Митрич, давай мы договоримся сразу. С утра он пусть у меня работает, а после обеда - у тебя.
МИТРИЧ. Погоди, после какого обеда?
КУЗЬМИЧ. Ну, после нашего. Нам-то надо обедать? Вот. После нашего обеда и до его обеда он у тебя будет.
МИТРИЧ. Не, так не пойдет! После обеда он уставший будет.
БАБКА. Плохо вы знаете Сергея Геннадьевича! Он и до обеда усталый будет.

Веранда. Николай уже побит. Отец разглядывает сбитый кулак.

НИКОЛАЙ. Это все бабка виновата! Гадом буду!
МАТЬ. Ой. только не надо сейчас все на мать переводить!
НИКОЛАЙ. Да это она мне тайну карт открыла! Третий, говорит, и самый главный секрет - тузы в рукаве.
ОТЕЦ. Ну и чо ж ты не держал?!!
НИКОЛАЙ. Да я держал! Только у меня рубашка с короткими рукавами! Все тузы наружу!
ОТЕЦ. Шулер хренов!
МАТЬ. Сергей, не надо выражаться. Ты же знаешь, я не люблю.
ОТЕЦ. А нам, рабам, чихать, кто чо любит! Хуже не будет!

Кузьмич, Митрич, Бабка

КУЗЬМИЧ. А давай мы из него гладиатора сделаем? У меня ротвейлер есть - (говорит на вдохе) вот такой, блин…
МИТРИЧ. Но это давай уж в конце сезона, по снежку.
БАБКА. Захиреет он у вас.
КУЗЬМИЧ. Чо это?
БАБКА. Они же с танькой у меня - как соловушка с лебедушкой… Уж така любовь… Кажный день разговаривают… За руки держатся…

СКЛЕЙКА. Мать удерживает Отца за руки. Николай забился в угол.

МАТЬ. Не надо, Сергей! Ты убьешь его!
ОТЕЦ. И убью!! Кто был ничем, тот станет всем!! Восстание, блин, Спартака! Спартак - чемпион!!

СКЛЕЙКА. Бабка, Митрич и Кузьмич за столом.

КУЗЬМИЧ. А давайте, Клара Захаровна, картишки метнем. Вдруг вы зятя своего отыграете. И снова будут они с Таней вместе.
БАБКА. А ежели не отыграю?
МИТРИЧ. Опять таки в месте будут. Но в другом.
БАБКА. Так вы что же, предлагаете, чтобы я свою родну доченьку, кровинушку свою, на кон поставила?!!!

СКЛЕЙКА. Бабка, Митрич, Кузьмич за столом, карты розданы.

БАБКА (очень деловым и будничным тоном, профессионально перекладывая карты). Значит, на кону Татьяна против двух теплиц, кроссовок и Сереги. Поехали, господа.

ЗТМ.

Утро следующего дня. Веранда, чистое небо, свежий ветерок. Отец мирно покачивается в плетеном кресле-качалке. На нем кроссовки Николая, он курит длинный чубук или сигару, на нем пробковый шлем. Рядом Мать в турнюрах. Клара Захаровна приносит Отцу чай. Отец галантно встает.

БАБКА. Видите, Сергей Геннадьевич, вы все ко мне в претензии, а я вам только добра желаю.

Мать умиротворенно улыбается. Кладет Отцу в чай два куска сахару.

ОТЕЦ. Ну, кто старое помянет - тому глаз вон. И тому, кто ключ потеряет, кстати, тоже.

Отец встает и отодвигает занавеску. На грядках очень быстро, энергично и слаженно работают трое - Николай, Митрич и Кузьмич.

ОТЕЦ. Эй, кто там почище, ну-к поди сюда!

Подбегает Митрич, кланяется

ОТЕЦ (пыхнув чубуком). Ну, что там, как его… крыжовник-то уродился?
МИТРИЧ. Уродился, барин, уродился. Нельзя, чтоб не уродился.
ОТЕЦ. Ну, ступай, некогда болтать. Смотри, ужо, продам вас всех троих председателю. У него не забалуешь.

Митрич убегает обратно.

МИТРИЧ (Кузьмичу). Ты, сука, не мечтай больше, понял?

КОНЕЦ

© Максим Туханин, Дмитрий Зверьков.